Клуб ЛИИМ Корнея Композиторова. Вестибюль

ВЕРСИЯ ДЛЯ КОМПЬЮТЕРОВ

     
 

Вестибюль (главная) Поиск

Весь ЛИИМ

 
     
 
     
 

Слово к посетителю №5 (архив)

вернуться

от 4 января 2009 года

Смена цифры на календаре и стоящая рядом новогодняя ёлочка не располагают к логике. Посему и очередное слово будет нелогичным, то есть без всякой заданной темы, чёткого построения фраз, взаимообусловленного перетекания в последовательности изложения с безупречными звеньями логических цепочек и выводов по теме. Да и темы самой не будет как таковой. Поиск смысла и выбор необходимости такого поиска или просто удивления оставлю Вам, уважаемый посетитель.

 

Любовь мужчины и женщины — вечный двигатель, обеспечивающий существование человечества в цивилизованном виде. Вокруг шумит Москва, уличная кафешка рядом с огромным торговым центром. Он и она — в смысле я и она. Мы стоим в центре небольшой площадки почти обняв друг друга на глазах изумлённых официантов. Рука (наверное, правая) прикасается к её волосам, мягко прижимая их к невообразимо красивому изгибу шеи. Той самой рафаэлевской линии, которая дороже всего во Вселенной и самой Вселенной дороже. Я тону в её глазах... нет действительно тону и теряю остатки рассудка. К сожалению разум требует своего пытаясь вернуть к существованию. Замечаю мгновенное исчезновение в глазах окружающих последней тени удивления. Какой изгиб... Левая рука зажимает поводья, а правая нежно проводит по шее, путаясь в гриве. Вороная изящна в любой своей части, и вся в целом. Чернота чистая до перламутра, масть, подчёркивающая грацию.

— Какая лошадка!

— Сам ты лошадь!

— Что?!

— Сам ты лошадь, говорю! — на меня иронично смотрят чудесные с поволокой глаза, звёздочка (куда без белой звёздочки во лбу у вороной?) и даже слегка прядущие уши обращены ко мне.

— Ты кто?

— Твоя боевая машина, БМК-3 по прозвищу Таинэль.

«Странно, удила разговаривать не мешают» — мелькает в голове.

— А БМК что значит?

— Ты знаешь.

«Точно знаю — боевая машина кавалерии».

Невообразимо, но я не удивлён, какое-то странное состояние. Что-то между разумом и... не знаю чем. Преспокойно вывожу из кафешки эту красавицу. Не пойму только одного, откуда я знаю, что надо делать. Вопрос «Как это?» даже не возникает. Разум и не делает попытки что-либо вспомнить. Вокруг москвичи и гости столицы спешат по своим делам.

У меня есть лошадь, значит надо куда-то скакать. Привычным движением ставлю ногу в стремя, вскакиваю в седло.

— Давай, коняшка!

— Что за обращение, я же тебе сказала, кто я!

— Извини.

С шага переходим на рысь, через минуту в галоп, аллюр три креста. Отрываемся от земли, выше, выше... Мы летим, но я чувствую, как Таинэль несется по вполне твёрдому... чего может быть твёрдого в воздухе?

В высокой башне томится в неволе Красавица, стережёт её злючий дракон. Но ведь я не Георгий, с драконами сражаться. Летим над Кутузовским — благодать, пробки нам ни по чём. Заветная башня всё ближе, вон та, этажей семьдесят наверное. На пути странное серебристое облачко, влетаем. Уф-ф. Как быстро проскочили. Смотрю на руки держащие поводья — фи-га! Да я весь в латах. Тончайшая инкрустация на панцире, блин, шлем тяжеловат. О... меч на поясе, копьё приторочено к седлу.

— Приготовься!

Беру копьё на перевес и как тараном разбиваю стекло на верхнем этаже небоскрёба. Со всего маху влетаем на этаж. Просторно, вполне хватает двигаться не спешиваясь, только копьём царапаю по потолку. Цокот копыт Таинэль тонет в ковровом покрытии. Метров на пятьдесят во все стороны просматриваются офисные перегородки, рабочие места с компьютерами, никого... Таинэль шагом идёт на противоположную сторону. Окно от пола до потолка, перед окном рабочий стол, кресло, в кресле человек в костюме, при галстуке, на заколке которого поблёскивает золотом розочка. Он отрывает глаза от бумаг на столе, бросает короткий взгляд на меня и снова погружается в свою работу. На столе табличка: «Дракон (злой)». Таинэль поворачивает ко мне морду (уж уместно ли мордой называть), в глазах читается: «Ну, действуй уже».

— Гм-кх, мне это, Красавица нужна.

— Пожалуйста.

— Где она?

— Не торопитесь.

— Где она?! — начинаю волноваться.

— Заполните пожалуйста анкету, заявление, справку — форму 313, приходный ордер, накладную, распишитесь в ознакомлении с инструкцией, получении инструктажа по мерам безопасности и руководства по эксплуатации, заплатите госпошлину, приготовьте ксерокопии документов по списку, там немного — четырнадцать, через месяц приходите сдавать экзамен,— Дракон передвинул пачку бумаг на край стола с моей стороны.— Красавицу получите в случае успешной сдачи экзамена на этом же этаже в кабинете 7207.

Таинэль фыркнула. Хочется дать в морду этому дракону, но понимаю, что спешившись, в этих латах без посторонней помощи на Таинэль не заберусь. Направляю копьё на Дракона, и... протыкаю пачку придвинутых ко мне бумаг. Приподнимаю наконечник копья до уровня груди Дракона, резкое движение — пришпиливаю его к спинке кресла. Крови нет, а говорили, что у драконов кровь чёрная — её вообще нет. Оставляю копьё там куда воткнул, трогаю поводья на разворот Таинэль. Почти повернули, краем глаза вижу — исчез дракон, нет дракона. Всё кресло завалено бумагами, какими-то бланками, справками...

Моя БМК вышагивает в коридор с рядами дверей по обе стороны (двери высокие, как раз на конного рассчитаны), нечётные кабинеты по левую сторону. 7207 — четвёртый. Таинэль еле хватает ширины коридора для разворота. Она пробует дверь копытом, чуть приседает на задние ноги и оттолкнувшись, стальным наголовником вышибает дверь.

Грязные стены, окошко с решёткой под потолком, в стену вделано кольцо, к которому длинной цепью приковано за ногу милое создание с длинными белокурыми волосами, тоненькой фигуркой в лохмотьях. На меня поднимается перепачканное сажей личико с глазами голубизны бездонной. В нос поддаёт запах кислой капусты.

Ловким движением достаю из ножен меч и ударом от плеча перерубаю цепь. Железное кольцо почему-то само соскакивает с лодыжки Красавицы. Нужно что-то сказать.

— Красавица, до свободы осталось семьдесят два этажа,— вкладываю меч в ножны,— Нам пора.

Как-то шустренько она вскарабкалась на Таинэль, усаживаясь передо мной. «Хм, а где спасибо? Хотя целовать человека в шлеме с забралом неудобно, наверное, ну так на словах можно...»

БМК вырулила в коридор как на взлётную полосу, с места в карьер, её стальной нагрудник выбивает раму окна. В последний миг, когда передние ноги Таинэль были уже за пределами небоскрёба, а задние почти выпрямились, отталкиваясь от осязаемой опоры, что-то ткнулось в щит, прикрывавший всю мою спину. С трудом поворачиваю голову, в щите стрела с красным оперением, длинная, наконечник полностью вошёл в щит и стал царапать по спинной части панциря. Когда мы были уже метрах в тридцати от стены небоскрёба перед выбитым окном выстроились пять странного вида мужчин с луками в человеческий рост.

— Жми, Таинэль!

— Ни к чему, они больше стрелять не будут.

Вся беда Красавиц в том, что извлечённые из неволи в одной высокой башне им суждено попасть на свободу в другой башне... До другой башни было совсем недалеко. Только мне хотелось въехать в неё не выбивая окон.

— Таинэль, давай въедем по-нормальному.

— Хорошо.

Мы начали снижаться по спирали. И когда до земли оставалось уже каких-то метров пять — бд-энь. Справа в шлем что-то звонко ударило в районе виска. Таинэль замерла на месте, поднимаю забрало — перед лицом, зависнув как колибри, появилась ворона:

— Понаехали тут... — она крутанула кончиком крыла у своего виска, нагадила на голову Таинэль и исчезла. Успел только разглядеть глаза, совсем не вороньи, просто волшебные глаза. На мгновение я прикрыл свои.

— Командир, валим отсюда! — раздалось в... шлемофоне.— Каску не забудь.

Открываю глаза — я в бэтэре на командирском месте рядом с водителем, уткнувшемся в баранку — прямо между глаз знакомого вида рана с запёкшейся по краям почти чёрной кровью. Наводчик пулемёта уже открыл боковой люк. Замечаю вместо панциря бронежилет, автомат вместо Красавицы. Запах гари опять со знакомым привкусом взрывчатки. Привычным движением откидываю командирский люк до стопора, левой рукой за ручку, правой вдобавок к автомату цепляю кевларовый шлем, ногами на спинку кресла, пружиной наверх и тут же с брони вниз. Пока лечу, замечаю горящий движок своей боевой машины, впереди ещё один подбитый бэтэр без передних колёс, за нашим ещё один... плюх на землю. Шлепки пуль в паре метров перед носом и барабанная дробь по броне. Бьют с левой стороны от колонны из зелёнки. Слава аллаху, справа поле. Занимаю позицию у правого переднего колеса, начинаю поливать короткими по чутью известным местам, хотя противника не вижу. «Два сцепленных скотчем пулеметных по сорок пять патронов магазина — минут не семь хватит».

— Чика — слева в районе сарая, Кот — прямо церквушка, дальше пятьдесят, левее тридцать, Волчара — справа телеграфный столб, дальше сорок.

— Командир, вертушки на подходе! — кричит авианаводчик.

Ну, так воевать можно, трескотню стрельбы начинает перекрывать специфический нарастающий гул и свист вертолётных винтов. «Ого, целое звено, откуда так быстро». Четыре «крокодила» заходят на боевой разворот. Полминуты — дело решено, отработали нурсами по зелёнке почти на два гектара.

Стрельба затихает.

— Триста тринадцатый, я четыреста первый, приём.— несётся из небольшой коробочки радиостанции.

— На связи, триста тринадцатый.

— Мы уже в минуте сзади от вас. Красавица цела?

— Куда ей деться,— справа от дороги в канаве, накрытое несколькими брониками сверху, обозначилось тельце Красавицы. Примета верная — выбившиеся из-под каски белокурые длинные волосы.

Распластавшись на родненькой земельке принимаю от неё силы. «Ладно, хватит валяться,— поднимаю голову, чёрт, слева у сарая метрах в ста пятидесяти от нас небольшая вспышка: Чика, как же ты...». Звук от выстрела гранатомёта я уже не услышал, реактивные гранаты летают быстрее звука. Откуда эта ворона на передке бэтэра, во наглючая... Бд-энь. Яркий свет и тьма.

— Понаехали тут...

Вокруг шумит Москва, уличная кафешка рядом с огромным торговым центром. Он и она — в смысле я и она. Мы сидим за столиком друг напротив друга. Лето. Не жарко и не холодно. Посередине кафе стоит наряженная новогодняя ёлка. Суетятся официанты с подносами, ловко обруливая ёлку.

Карие глаза меня завораживают, лишают способности мыслить. Беру её руки в свои. Нежно глажу от локтя к запястью, накрываю своей ладонью её маленькую кисть. Кто у нас там мастер рисунка рук, Леонардо, Микеланджело? Да, перековываться пора, подкова на правой передней совсем сбилась. Но всё равно, какая грация, Таинэль.

На самую верхушку ёлки садится ворона с невороньими глазами, наклоняет голову и чуть поворачивает, наводя на меня один глаз как прожектор, гадит на ёлку.

— Понаехали тут...

Бд-энь... Вокруг москвичи и гости столицы спешат по своим делам...

 

Дорогой посетитель, я не сошёл с ума, просто в новогодние праздники всё не так как обычно. Убеждён, что нет таких чудес, которые не могли бы случиться на самом деле. С Новым годом, добра, света, тепла Вам в новом году, может ЛИИМ чуточку Вам всего этого принесёт.

С глубоким уважением, Корней Композиторов.

вернуться

Архив «Слов»:
№ 1  № 2  № 3  № 4  № 5  № 6  № 7  № 8  № 9 

№ 10  № 11  № 12  № 13  № 14  № 15  № 16 

№ 17

 
     
 
     
 

Поделиться в:

Рассылка
новостей не чаще 1 раза в месяц

В начало страницы

© Клуб ЛИИМ Корнея Композиторова, since 2006. Москва. Все права защищены.